через триста лет покинутый город становится диким парком,
в шесть утра уцелевшие окна целуют последние холода.
истончаются улицы и дрожат, будто нити в руках у безумной парки.
голос вплетен в помехи, ветер в обвисшие провода.
до запретных земель добираются дети, им нравится страшное и большое:
черные дыры, бесплотные тени, невидимые корабли, -
а там ничего: только шепот и только шорох,
только музыка из-под земли.
только заросшая лестница, разбитый дверной проем;
лето придет навсегда и к полуночи не остынет.
всякий твой путь отныне приводит в мою пустыню,
к желтым морям одуванчиков, островам полыни,
легкое сердце мое...